Роман КАШТАН. О ЧЁМ МОЛЧАТ ФОНАРИ. Рассказы

 

Роман КАШТАН

О ЧЁМ МОЛЧАТ ФОНАРИ

Рассказы

 

ЗНАЧИТ, ЕМУ ТОЖЕ БЫВАЕТ БОЛЬНО…

 

Как же хороша осень. Тихая, спокойная. Все приближается к завершению годичного цикла – природа, человек. В плане человека – его душа впадает в состояние близкое к дремоте, к засыпанию… А зима мягко укрывает её своим одеялом.

Многие не приспособлены к холоду. Нельзя быть абсолютно приспособленным ко всем многогранным особенностям природы, мира. Что-то мы любим больше, а что-то меньше. На то мир и многогранен, чтобы каждый смог выбрать свое – любимое время года, время суток, любимую одежду или обувь, любимого человека, в конце концов.

Мир вроде и добрый, и злой. Возможно, думал Артем, он просто отражает нас самих, и причем всех одновременно и каждого по отдельности. Как так получается, Артем не понимал. Да и надо ли было?

Идет человек по дороге, видит вокруг себя первые снежинки, о чем он может подумать? О том, может, что работа его не устраивает, и вообще он не там, где должен быть, и занимается совсем не тем, чем должен? Есть еще время, пока зима не взяла полную власть над природой и душой человека.

Какой будет сон, даже под самым теплым одеялом и на мягкой постели, если в душе не все спокойно?

Артем шел по дороге, которую с обеих сторон освещали фонари, стоявшие с каждой стороны дороги через пару метров.

Ветер изредка давал о себе знать нервными порывами, будто бы капризничая и желая пошалить в полную силу. Но зима строгая. Строгая и справедливая.

Под ногами у Артема лежали листья, упавшие сегодня под утренними порывами ветра.

Осень сама выстлала листьями дорогу зиме. Признавая её и отступая. Но все возвращается на круги своя в природе. Просто сейчас не её черед.

Артем не спешил. Куда идти – ему было без разницы. Куда идет человек, заблудившийся в себе, знал только он сам, и у него не было рядом человека, который спросил бы его об этом.

Поверхностность серого дня стояла комом в горле. Ничего нового. Если один день был похож на другой, Артем старался менять что-то, но главное – менять. Дорогу домой или дорогу из дома, даже незначительную деталь, но чтобы не заблудиться, не застрять в этом водовороте.

Оставлять отметки, чтобы не запутаться. Чтобы точно знать, что сегодня это именно сегодня. Не вчера, не завтра, не когда– либо еще. Быть здесь и сейчас.

Артем остановился и посмотрел вокруг себя. Было темно, рядом лишь дома и дворы. Ветер все сильнее бушевал и покачивал голые ветки деревьев, которые на фоне темно-фиолетового неба казались лапами страшных чудовищ.

Можно ли опоздать, если ты не спешишь? Этот вопрос тоже волновал Артема. Он пробуждал в нем разные чувства.

«Почему ты хочешь идти туда?» – отчаянно спрашивало сознание. Почему? Нечто, что брало власть над сознанием и желаниями, будто ребенок, пыталось внутри свернуться калачиком, убежать от вопросов.

«Пусть будет так», – неспешно отвечало сознание.

Артем побрел вдоль дороги, освещенной фонарями, мимо него изредка проходили люди, а после – будто бы исчезали. Будто бы их и не было. Будто бы это был лишь сон…

Он желал, чтобы эта ночь не заканчивалась. Ведь сейчас его ничего не тревожит. Первые лучи солнца убьют это чувство, безжалостно и бескровно.

Кто сейчас живет в этих домах, вокруг? Что делают люди, о чем они говорят?

Свет в окне – святое. Его нельзя захотеть потушить, погасить. Свет в окне – жизнь. И жизнь настоящая, не та, которая днем.

Сколько раз Артем оживал и умирал при свете, который сейчас брызжет из окон. Восстав из ада, он снова попадал туда, и при каждом взлете и падении его встречал свет.

Оглядываясь по сторонам, Артем понимал, что вокруг все слишком большое по сравнению с ним – дома, фонари, деревья. А он – всего лишь часть этой картины, но часть главная. Что именно делает его главным в этом ночном пейзаже? Может быть мысли? Или нет, не мысли – чувства? Да! Они вполне могли это сделать. Но Артем думал, что он и дальше будет главным, но почему? Могут ли быть чувства преходящи? Они постоянно меняются, извиваясь вокруг сердца, будто змеи вокруг кадуцея.

Артем протянул ладонь вперед, чтобы пара снежинок опустилась прямо на его руки.

Упав, снежинки тут же растаяли, оставив после себя еле заметный след.

«Так и я», – подумал Артем. Ему казалось, что пройдут годы, века, и все будет так же – будут стоять эти дворы, эти панельки домов, он сам будет – так же.

Но это не так…

Артем снял шапку и сжал её в руке.

Он слишком далеко ушел от дома, чтобы возвращаться.

Но куда дальше?

Какой это двор? Его ли?

А где люди?

Видел ли он людей?

Или ему просто показалось?

Сколько сейчас времени?

Снег все так же тихо сыпал с неба, будто сам Бог насыпал себе хлопья в тарелку.

Артем улыбнулся.

Бог такой же, как и мы? Тоже умеет есть хлопья?

Он засмеялся.

Смех разнесся по двору, но сразу же и стих.

Слеза скатилась по щеке…

Если Бог такой же, как и мы, значит ему тоже бывает больно? Артем задал себе этот вопрос, но не хотел знать на него ответа.

Фонари шли чередой, и казалось, что они не закончатся так же, как и дорога, по которой шел Артем.

А может ли закончиться сам Бог, как эти хлопья снега? Человек ведь может? Так просто – взять и закончиться…

Артем долго стоял с шапкой в руке. Обнажённый нервом, как голые провода на фонарных столбах. Окруженный своими любимыми панельками...

И все было вроде хорошо…

Пришла Зима.

 

 

О ЧЁМ МОЛЧАТ ФОНАРИ

 

Колорит любого города складывается не только из его архитектуры. Часть эмоционального облика города создаем мы сами. Нет общей окраски города, без тех чувств, эмоций и мыслей, которые мы испытываем, пока наши подошвы обуви гладят его дороги, его асфальт.

Возможно, каждый из нас и является недостающим пазлом в общем колорите города. Мы часть целого, без которого не было бы и нас и, возможно, нам стоило бы думать об этом немного чаще, чем мы задумывались об этом раньше.

«Без тебя этот город и не город даже…» – эту фразу можно услышать из уст влюбленных на вокзале, в минуту разлуки. И в этих словах кроется правда каждого человека. Главная составляющая колорита города – сам человек. И как отдельно взятый, и как целая общность его жителей.

Я, на самом деле, не особо путешественник, да и, честно, путешествовать совсем не люблю, не подчиняюсь моде современности.

Что ищут люди в разных городах? – Других людей? Себя? Деньги? Успех и славу? А может быть, свободу?

Я совсем не путешественник, но много где бывал, и хочу сказать, что у каждого города свое небо. Свое особенное – его визитная карточка для тех, кто оказался впервые под его покровом. Город знакомится с человеком небом, а только потом всем тем, чем богат – культурой, архитектурой, домами, переулками, проспектами и улицами с парками. Все это создано для тебя – для человека, который создает особый колорит города. Все то, что ты видишь вокруг себя в новом или старом городе, – твое. Город принимает тебя со всем тем, что ты несешь в себе, в надежде, что и ты примешь его в таком облике, в котором он предстает перед тобой. Со своим настроением, своей историей. Город, это не кафе, в которое ты зашел, выпил кофе утром, и забыл его название. Нет! Город – это нечто иное, нечто такое, что может стать тебе другом, прибежищем, чем-то родным. Город – это дома, панельки, которые тонут в зелени огромных тополей; это фонари, которые ночью освещают его. Город… это ты сам. Ты несешь в себе все то, что и окрашивает город в его цвета. Человек как кисть, которую водит Бог по холсту, называемому «город». Финансисты и экономисты скажут – невидимая рука рынка, а я скажу, что город, это Рука Бога, которая греет меня в своей ладони за пазухой.

О чем же молчат безмолвные рыцари-фонари, рассеивающие темноту тем, кто идет вдоль городских дорог безлунной ночью? Кто дал приказ им освещать путь странникам, мирным горожанам? Какие секреты они хранят в себе, в своем величественном молчании? Ведь какой идущий во тьме не стремится к свету?

 

Артем поправил воротник пальто и зашагал быстрее. Хотя, куда ему было спешить? Домой совсем не хотелось, да и что есть дом? Если только небо – бескрайнее и звездное. Как же Артему хотелось увидеть своими глазами – что там, за облаками? Коснуться рукой до звезд, которые так манили его взгляд в минуты раздумий.

За спиной послышался стук чего-то очень маленького о каменную брусчатку. Оглянувшись, Артем увидел пса, который жил при монастыре по соседству. Собака пробежала вперед и встала у ближнего фонаря, рассеивавшего своим светом тьму, захватившую пустой парк, в котором слышался шум мелкой, но бурной речки, бегущей недалеко от монастыря.

– Боишься темноты? – хмыкнул Артем. Пес удивленно смотрел на него, часто моргая.

– Можешь пойти со мной, если хочешь. Я тебя не обижу. Тут много фонарей, и шум речки будет отгонять твой страх, так что темноты можешь не бояться. – Артем оглянулся и приглашающе зашагал вглубь парка. Собака подбежала к нему и заковыляла рядом, смиренно опустив голову.

Шел снег, большие хлопья укутывали деревья. Многочисленные фонари подсвечивали каждую снежинку, которая опускалась на землю.

– Что ты хочешь найти здесь? – спросил Артём.

Собака остановилась и посмотрела на него.

– Ничего, – ответил он сам себе, посмотрев на собаку.

– Когда находишься в печали – перестаешь удивляться тем вещам, которые остаются вне вектора твоего внимания. Пусть даже если они и смахивают на нечто невозможное. Хотя... Ты такое же живое существо, как и я. Кто хочет услышать тебя и понять – обязательно это сделает. – Артем погладил пса по голове.

– Если хочешь – твое место будет уготовлено тебе здесь. Я могу поговорить с Главным.

– Какое? С кем? Я ни о чем не жалею, но перспектива моей загробной жизни становится все интереснее, – пробормотал Артем.

– Мы не одни здесь с тобой, – ответил пес. – Их много. – Собака развернулась в сторону фонаря.

Звук течения реки ласкал уши. Снежинки медленно падали, кружась в нежном вальсе.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Артем.

– Это Рыцари. Каждому из которых было велено охранять Свет и оберегать путников от Тьмы. Ты же не видишь, что внутри лампы каждого из этих фонарей? – Собака снова повернула голову в сторону Артема. – Внутри ламп – души тех, кто отдал свое самое сокровенное по доброй воле – другому. Внутри ламп – души, которые самозабвенно были отданы. Ведь именно поэтому ты сейчас здесь. Тебя что-то тянет, что-то зовет именно сюда. Ты часто ходишь тут, но в это место ты ни разу не заходил. Здесь нет места ничему, кроме звука течения реки и спокойствия.

Артем обратил внимание, что как только он зашел в этот парк, все мысли будто покинули его. Голова была как чистый лист бумаги, еще не замаранный глупыми заголовками его настроения.

– Откуда ты это знаешь?

– Я всего лишь монастырский пес. И ничего более. И тысячу лет я тоже не живу, если ты так подумал. Я общаюсь с Ними, я знаю Их. – Пес завилял хвостом.

– Ты хотел меня к кому-то отвести? Все еще в силе? – Артем оглянулся – вокруг была тьма, через которую просматривались огромные деревья, скамьи и тропинки в парке.

– Да. Следуй за мной. – Пес побежал по тропинке, ближе к речке, виляя хвостом. Артем ускорил свой шаг и пошел за ним.

Вскоре пес привел его к фонарю, который стоял поодаль от остальных. Собака села перед ним и опустила голову.

Фонарь был окрашен в зеленый цвет. Краска на столбе шелушилась, но сквозь снег этого не было видно. Свет от фонаря будто бы звенел среди тишины.

– И ты слышишь его? – Голос собаки раздался в голове у Артема.

– Слышу. – Артем остановился. Его заворожил свет фонаря, он был очарован его мягкой ласковостью.

Еле заметные мерцания его будто вводили в гипноз.

Пес заскулил, поджал хвост и трусцой побежал вперед, во тьму парка, где не было фонаря. Артем тут же зашагал за ним. Впереди, на заснеженной земле что-то проявилось. Артёму показалось, будто большой мешок лежал под деревом. Пес подбежал к тому, что лежало, начал обнюхивать и громко лаять.

Приблизившись в тревоге, Артём увидел… себя. Это он лежал на земле без дыхания. Огромное красное пятно обагрило снег рядом. Около тела валялся нож, на котором была его кровь. И тут же рядом тихо рыдала девушка…

Пес повернулся к Артему и лег около его ног, опустив голову на ботинок.

Воспоминание ударило молнией в голову – кафе, прогулка, парк, силуэт, который проявился из-за дерева, затем острая боль и темнота…

Артем стоял как вкопанный, вспоминая детали своей смерти. Пес все так же поскуливал и лежал на ботинке.

– Служить – вот зачем и почему ты тут, – прояснилось в голове у Артема. – Даже после своей смерти мы можем служить тем, кого любим. В этом смысл нашего существования. Ты отдал свою душу. За это ты обретешь форму, с помощью которой сможешь давать Свет и свою любовь. Я Рыцарь. Тот, кто хранит Свет и не дает Тьме овладеть людьми. И все те, кто тут, отдали свои души во имя других.

Артем слышал голос Главного. По его щеке заскользила слеза.

– Дай мне место, быстрее! – крикнул Артем.

– Добро пожаловать, Рыцарь, – Голос умиротворенно прозвенел в голове у Артема.

Рядом со своим телом он увидел фонарь. Столб был не очень высокий и выкрашен в черный цвет. Около лампы был сделан декоративный маленький зонтик-абажур, чтобы беречь свет от дождя. Фонарь не горел.

Крик о помощи девушки заглушал гул речки, который будто бы хотел взять на себя всю боль её.

Вдруг фонарь рядом с телом озарился безумно ярким светом. Девушка прищурилась и посмотрела на него. Фонарь мерцал, будто хотел что-то сказать ей своей аритмией, но не мог. Девушка ладонью стерла слезы, которые текли по её застывшим от холода щекам.

Она посмотрела еще раз на тело Артема, а затем на свет фонаря, который своей яркостью будто призывал к чему-то. Через мгновение все фонари вокруг озарились таким светом, который почти ослеплял своей яркостью.

На заплаканном лице девушки вдруг появилась улыбка. Улыбка прозрения, остро необходимая той душе, которая была и будет рядом с ней уже навсегда.